Дождь обрушился внезапно, крупные тяжелые капли стирали границы между улицами и небом, заставляя Дэндзи, молодого охотника на демонов, искать укрытие. Его планы на долгожданную встречу с Макимой, женщиной, чье присутствие было для него смыслом и светом, растворились в серой пелене ливня. Скрываясь под узким козырьком, он ощущал знакомое чувство одиночества, ту пустоту, которую лишь отчаянная надежда на свидание могла на время заполнить. Судьба, однако, приготовила ему иную встречу в этот промокший до нитки день. Его убежищем оказалось соседнее кафе, а за его стойкой он увидел девушку с безмятежной, искренней улыбкой. Ее звали Резе, и ее добродушие, лишенное привычных для Дэндзи страха или отстраненности, было подобно луче солнца, пробившемуся сквозь грозовые тучи. Их разговор, начавшийся с ничего не значащих фраз под шум дождя за стеклом, постепенно обрел неожиданную легкость, непринужденность, которой так не хватало в его жизни, полной борьбы, договоров и вечного ожидания. Эта мимолетная встреча в кафе стала тем незаметным камнем, брошенным в стоячее озеро его существования, от которого пошли круги, навсегда изменившие рисунок его повседневности. Возвращаясь к своей рутине – опасной работе по контракту с демоном Почитой и мечтам о простых человеческих радостях, – Дэндзи начал замечать новые оттенки в привычном мире. Образ улыбки Резе, ее спокойный голос и тот момент простого человеческого участия незримо присутствовали рядом, создавая странный контраст с интенсивностью его чувств к Макиме. Его жизнь, ранее выстроенная вокруг единственной цели и единственного человека, начала понемногу усложняться, в нее вплетались новые вопросы, новые впечатления. Изменения были едва уловимы, подобно тому, как меняется воздух перед грозой, но они были необратимы. День за днем, через обычные дела и новые случайные пересечения, реальность Дэндзи переставала быть черно-белой, обретая смутные, но многообещающие тона, где рядом с ослепительным, но далеким идеалом неожиданно появилось теплое, близкое и понимающее присутствие, заставившее его по-новому взглянуть и на себя, и на тот мир, который он, как ему казалось, знал вдоль и поперек.