Декабрь 1970 года, холодный и безрадостный, затягивает престижную академию Бартон в пустоту предпраздничного одиночества. Шумная толпа учеников, спешащих домой на рождественские каникулы, растворяется за воротами, оставляя в опустевших коридорах и спальнях лишь горстку тех, кого забыли или отвергли. Эти несколько мальчиков, каждый со своей тихой драмой невостребованности – будь то безразличие родителей или их невозможность приехать, – становятся невольными обитателями замерзающего кампуса, островка вынужденного безделья и тоски посреди всеобщего веселья. Их миром на эти две недели становятся пустые классы, заснеженное футбольное поле и гулкая тишина, нарушаемая лишь скрипом старых половиц. Надзор за этим маленьким, брошенным царством возложен на мистера Ханэма, учителя истории, чья жизнь, кажется, так же окостенела и лишена тепла, как и закоулки школы в его отсутствие. Он – воплощение строгой, почти пуританской дисциплины, человек, для которого правила и порядок заменили собой живое участие, а педагогика свелась к поддержанию суровой, не терпящей слабостей иерархии. Его соседство по этому вынужденному заточению – повариха Мэри, женщина, чье горе по сыну, погибшему на далекой и непонятной войне во Вьетнаме, стало ее тихим, всепоглощающим уделом, наполняющим кухню и столовую призраком невысказанной утраты. В этой искусственно созданной, хрупкой экосистеме, лишенной привычных школьных ритмов и отвлекающих факторов, постепенно начинают обнажаться и сталкиваться самые сокровенные раны и страхи всех, кто в ней заперт. Вынужденное совместное существование, лишенное внешних связей, превращает обычные трения между строгим учителем и непослушными учениками в нечто гораздо более глубокое и опасное. Подростковая тоска и бунт, подпитываемые чувством покинутости, находят выход не в безобидных шалостях, а в целенаправленном, жестоком противостоянии с мистером Ханэмом, который, в свою очередь, видит в их поведении не крик о помощи, а вызов своей авторитарной системе и личному достоинству. Мэри, наблюдающая за этим нарастающим конфликтом со стороны своей кухни, становится немым свидетелем и своеобразным эмоциональным камертоном, чье собственное горе странным образом резонирует с всеобщим состоянием потерянности. Сюжет разворачивается как медленно закручивающаяся пружина, где скука и изоляция перерастают в психологическую войну, мелкие пакости – в акты открытого неповиновения и саботажа, а принципиальность педагога – в одержимость контролем и подавлением. Эта битва воли и уязвимости, происходящая в замкнутом пространстве на фоне внешнего, праздничного мира, исследует темы одиночества, жажды признания, природы власти и того, как непрожитое горе одного человека может отравлять жизнь всем вокруг, создавая порочный круг непонимания и боли, из которого, кажется, нет выхода.